Канонизация Кольбе была намечена на воскресенье 10 октября 1982 г. на площади Святого Петра. Но тут встал один вопрос. Отец Кольбе был широко известен как мученик в буквальном смысле слова, как человек, погибший за дело веры. При этом очевидцы его гибели свидетельствуют, что он не был арестован за веру и комендант Освенцима, некто Фриш, просто принял самопожертвование Кольбе, который решил заменить обреченного на смерть Франциска Гайовничека, даже не подозревая о том, что казнит священника. Теологи и эксперты Конгрегации по делам канонизации стали оспаривать точку зрения, что Кольбе является святым в традиционном смысле этого слова. Во время беатификации Кольбе в 1971 г. Папа Павел VI заявил, что Кольбе можно рассматривать как «мученика из благородства», но это был его личный жест, а такое понятие в христианской теологии или каноническом праве отсутствует. С тех пор, однако, польские и немецкие епископы стали посылать петиции Святому Престолу, что Кольбе должен быть канонизирован как мученик, а не как исповедник, погибший при чрезвычайных обстоятельствах.
Иоанн Павел II назначил двух специальных судей, чтобы те рассмотрели этот вопрос с теологической и исторической точек зрения. Потом их отчеты были представлены специальной комиссии советников. Большинство членов комиссии заключили, что самопожертвование блаженного Максимилиана Кольбе не удовлетворяет традиционным критериям мученичества, хотя, несомненно, это был героический поступок. В день его канонизации так и не было ясно, будет ли Кольбе причислен к разряду мучеников, как того требовали многие поляки, немцы и католики других национальностей.
10 октября 1982 г. в чудесное осеннее утро на площади Святого Петра собралось двести пятьдесят тысяч человек. Перед ними колыхался огромный стяг с портретом отца Кольбе, свисавший с центральной лоджии. И все же вопрос оставался открытым: будет ли Кольбе признан мучеником? Ответом стало появление Иоанна Павла: он торжественно вышел из базилики в красном одеянии - литургическом цвете мучеников - и направился на площадь. Папа переубедил членов комиссии и заявил:
- ..
Приняв решение, что святой Максимилиан Кольбе действительно является мучеником, то есть при жизни он как личность был объектом систематической ненависти, Иоанн Павел сделал важный теологический шаг. Иначе говоря, он доказал, что поступок Кольбе является действием, равноценным в современном мире традиционным критериям мученичества. Это следует из того, что христианская вера подтверждает: тот, кто проявляет ненависть к человеческой личности, ненавидит, таким образом, и христианскую веру, потому что она превыше всего ставит человеческое достоинство. Современный тоталитаризм в этом смысле тоже является скрытой формой ненависти к человеку, так как ограничивает свободу и низводит личность до положения вещи.
Три месяца спустя после канонизации Кольбе Иоанн Павел издал еще одну апостольскую конституцию под названием «
Divinus Perfectionis Magister» [«Хозяин Божественного совершенства»]. Она вышла 25 февраля 1983 г. и самым радикальным образом пересмотрела процесс признания Церковью святыми своих сынов и дочерей.
Может показаться, что идея официального признания святых находится в противоречии с идеей Церкви об универсальном характере призвания к святости во Христе. Если каждый верующий призван быть святым, если каждый должен стремиться к святости, причем совершенно не важно, признан он или нет, чтобы найти спасение на небесах, то какой смысл в выделении того или иного верующего для канонизации? Однако обе эти идеи на самом деле дополняют друг друга. Каждый христианин имеет свое призвание. Иногда оно является единственным, воплощающим некоторые ранее не обнаруженные или кем-то недооцененные аспекты Божественного замысла для Церкви. Примером подобного рода могут быть великие основатели нового религиозного порядка, которых вполне можно считать святыми Господа Бога «первого уровня». В другие же времена святость проявляется более органично, когда мать, отец, священник, монахиня, епископ, Папа, художник или ученый живут своей жизнью в соответствии с призванием, но при этом не обязательно совершают религиозный подвиг. В обоих случаях общественное признание святых Церковью служит вселенскому призванию к святости. Приближенные к Богу являются напоминанием, что в мире существуют различные формы Божественного призвания к святости, в соответствии с которыми и нужно жить. Верные своему призванию и удостоенные канонизации служат примером того, как христиане могут прикоснуться к Божественной воле и тем самым достичь святости посредством милосердия.
Благодаря реформам Папы Урбана VIII в 1625 и 1634 гг. Церковь четко разделяла святых «первого уровня» и тех, кому предстояло добиваться причисления к лику святых в ходе законодательного процесса. Бремя доказательства при этом возлагалось на тех, кто ходатайствовал за потенциального святого. Затем официальный чиновник, известный как «покровитель веры» (а более популярно - «адвокат дьявола») делал все возможное, чтобы подвергнуть сомнению святость кандидата, который, так сказать, считался виновным, пока не доказано обратное. Защитник кандидата, в свою очередь, отвечал на все вопросы, что превращало процесс в самый настоящий церковный суд.
Новые процедуры также отражали понимание Папой того, что история представляет собой сцену, на которой играют свою пьесу Божественная свобода и свобода человеческая, и результатом такой игры, несомненно, является освобождение человека. Пастырский опыт Кароля Войтылы научил его, что святые всегда находятся вокруг нас, и он полагал, что Церковь должна возвысить как можно больше святых, чтобы тем самым доказать неисчерпаемое богатство жизни. С одной стороны, «Divinus Perfectionis Magister» представляла собой весьма радикальный акт бюрократической перестройки, а с другой, то есть со стороны пастырских намерений Иоанна Павла, это была еще одна попытка напомнить всем, что наша жизнь чревата гораздо более серьезными последствиями, чем мы себе представляем.
ОН ОПЕЧАЛЕН... ОН ПОНИМАЕТ
Введенное генералом Ярузельским военное положение в Польше и его попытки восстановить «нормальную» ситуацию насильственными методами основывались на четырех ложных предпосылках. Первая из них заключалась в том, что движение «Солидарность» оказалось в руках экстремистов и после их удаления с политической арены люди сами вернутся к прежнему образу жизни. Вторая предпосылка основывалась на том, что если устранить лидеров «Солидарности» и одновременно принять меры по улучшению экономического положения трудящихся, то все вернется на круги своя. Партийные лидеры Польши наивно полагали, что главная причина волнений заключается прежде всего в материальных условиях жизни людей. Словом, главной их целью являлась так называемая «кадаризация» польского общества по образцу венгерского. Третья предпосылка исходила из того, что католическая Церковь в конечном итоге пойдет на примирение и поладит с правительством за счет «Солидарности». И наконец, последняя ложная предпосылка заключалась в том, что Запад, ведомый интересами крупнейших банкиров, обеспокоенных польским долгом и возможным дефолтом, не станет упорствовать в своей поддержке оппозиции и согласится на реставрацию прежних порядков. Первые три предпосылки свидетельствуют о том, как превратно правящие круги страны понимали сложившееся положение и как недальновидно недооценивали уровень морального сопротивления, начавшегося с момента визита в Польшу Иоанна Павла II в июне 1979 г.
Вернуть Польшу к прежнему состоянию, существовавшему до августа 1980 г., было невозможно. Страна уже перешагнула тот моральный и психологический порог, после которого о возвращении назад не могло быть и речи. Но власть все еще оставалась в руках партийного правительства, которое могло без особого труда окончательно испортить жизнь людей, сделав ее совершенно невыносимой. Польша во время военного положения, которое официально было отменено лишь в июле 1983 г., и в последующий период времени находилась в состоянии полного распада. Потерпев поражение в попытках проведения политики «кадаризации», правительство постепенно утрачивало контроль над страной и шаг за шагом отступало, «как поразившая страну эпидемия чумы». Экономическое положение Польши ухудшалось с каждым днем, а уж о жизни простых людей и говорить не приходится.
Отчасти по убеждению, а отчасти по необходимости многие члены Польской Церкви приняли в этот период стратегию «сопротивления посредством культурной независимости» в отличие, скажем, от политики времен нацистской оккупации, которые некоторые поляки, включая Кароля Войтылу, называли гораздо худшим положением. Если Польша подверглась оккупации со стороны своего собственного государства, то Польская Церковь имеет полное право провозгласить свою, так сказать, «моральную экстерриториальность». Как посольства в любой другой стране пользуются принципом «экстерриториальности», то есть правом легального статуса и правом называться суверенной территорией представляемой страны, так и католическая Церковь в Польше становится как бы посольством своего народа в своей стране.
Символом именно такой стратегии культурного сопротивления стал молодой варшавский священник Ежи Попелюшко. Его приход - костел Святого Станислава Костки в Варшаве - находился в районе Жолибож, как раз неподалеку от площади Защитников Парижской Коммуны, традиционного места сбора леворадикальной интеллигенции и богемной молодежи, где каждый мог найти себе в качестве собеседника интеллектуально развитого марксиста.
В январе 1982 г. тридцатипятилетний отец Попелюшко начал служить в костеле Святого Станислава Костки «мессу во благо Отечества». Вскоре к нему стали стекаться огромные толпы людей, включая рабочих, студентов, интеллигенцию, аристократов, крестьян, торговцев «черного рынка» и даже членов Коммунистической партии, которые толпились за дверью костела, чтобы услышать его проповедь, транслировавшуюся через громкоговоритель, даже в самую ненастную погоду, под дождем и снегом, на пронизывающем ветру. Иногда собиралось более 10 тысяч человек, и все они внимали тихому голосу священника. Проповеди молодого священника вполне соответствовали призыву Папы Римского бороться со злом с помощью добра. Попелюшко настаивал как на ненасильственных действиях против режима, так и на твердом сопротивлении ему. Сопротивление, по его мнению, являлось моральной обязанностью каждого человека перед лицом власти, а ненасилие представлялось истинно христианским способом сопротивления.
Отец Ежи Попелюшко обращался к своей пастве и ко всем тем, кто пришел к нему на проповедь, со следующими вопросами: «На чьей стороне вы находитесь? На стороне добра или на стороне зла? На стороне истины или на стороне лжи? На стороне любви или на стороне ненависти?» Шеф варшавского бюро «Нью-Йорк тайме» Майкл Кауфман позже признал тот моральный подъем, который вызывали у слушателей слова священника: «Никто от Восточного Берлина до Владивостока не мог позволить себе роскошь стоять перед микрофоном и обращаться к тысячам слушателей с резкой критикой и осуждением ошибок государства и правящей партии. Нигде больше на огромном пространстве, которое населяли почти четыреста миллионов человек, никто не смел открыто говорить перед тысячами людей, что неповиновение властям является священной обязанностью сердца, души, религии, нации и всего человеческого сообщества».
Иоанн Павел хотел приехать в Польшу еще в августе 1982 г. на празднование 600-й годовщины Черной Мадонны из Ясной Гуры, однако введенное в стране военное положение сделало такой визит невозможным, да и правительство генерала Ярузельского явно не желало, чтобы такой визит состоялся. Режим сделал все возможное, чтобы не позволить Папе выступать перед большими скоплениями народа. Пустили даже слух, что американское ЦРУ непременно организует какой-нибудь инцидент, а потом обвинит во всем польское правительство. Кроме того, правительство настаивало на полном контроле доступа ко всем местам религиозных собраний, мотивируя это интересами общественной безопасности. Однако было совершенно ясно, что правящий режим хочет во что бы то ни стало снизить накал предстоящей встречи людей с Папой. Наиболее сложным вопросом во время этого визита был вопрос о возможной встрече Папы с лидером «Солидарности» Лехом Валенсой. Министр внутренних дел генерал Чеслав Кищак долго обсуждал этот вопрос с главным организатором визита Папы в Польшу отцом Роберто Туччи и даже ухитрился ни разу не произнести имя лидера «Солидарности», предпочитая называть Валенсу словами «тот парень» или «человек из большой семьи».
-
Почему, - требовал ответа министр внутренних дел, -
Папа Римский так настойчиво добивается встречи с человеком, который не представляет чьи-либо интересы в этой стране?
Во время этих переговоров, к вящему удивлению Папы, Туччи удалось убедить власти в необходимости обеспечить радиопередачи выступлений Папы по всей стране, чтобы верующие могли слушать его во всех концах Польши одновременно.
Иоанн Павел прибыл в Варшаву 16 июня и сразу же обнаружил разительные перемены в стране по сравнению с предыдущим визитом. Во время церемонии встречи он был печален, стоял, низко опустив голову, и какая-то старая женщина так прокомментировала это событие:
-
Он опечален. Вы же видите, он все понимает.
Однако этого нельзя было сказать про президента Генрика Яблоньского. Приветствуя Папу, он заявил:
-
Визит Его Преосвященства свидетельствует о постепенной нормализации жизни в нашей стране.
Позже, в тот же день, в кафедральном храме Святого Иоанна Папа объяснил, что хотел сказать своим скорбным видом во время встречи в аэропорту. Он прибыл в Польшу, чтобы вместе со всеми своими соотечественниками «застыть перед крестом Христа».
-
В особенности с теми из них, - говорил Папа, -
кто хлебнул горя, испытал горечь разочарования, перенес унижение, вынес страдания, связанные с лишением свободы и попранием человеческого достоинства.
Затем он возблагодарил Господа за то, что кардинал Вышыньский не стал свидетелем «весьма болезненных событий декабря 1981 г.». Цензоры вырезали эту фразу из текста выступления Папы, который был напечатан не только в католических, но и во многих светских газетах Польши. В тот день тысячи поляков прошли торжественным маршем от кафедрального собора мимо зданий, где размещались учреждения Коммунистической партии, громко скандируя лозунги:
-
Со-ли-дар-ность, со-ли-дар-ность! Лех Ва-лен-са, Лех Ва-лен-са! Де-мо-кра-тия, Де-мо-кра-тия!..
Визит Папы в Польшу быстро превратился в крупное общественное событие, вызвавшее у многих людей ощущение политического очищения. Однако сам Папа не ставил перед собой такой задачи. Он, как всегда, приехал в Польшу в качестве прежде всего евангелиста, причем на этот раз хотел развеять настроение отчаяния, которое заметно ослабило силы нации после 13 декабря 1981 г. Еще он хотел преподать урок личного морального сопротивления правящему режиму. Одна из самых крупных проповедей на эту тему была произнесена им в Ченстохове во время встречи с молодыми поляками. Вначале Папа немного разрядил напряженность в толпе молодых людей, которых набралось не менее полумиллиона, своим экспромтом. Когда Иоанн Павел появился на помосте, сооруженном во дворе монастыря, он поначалу просто не мог говорить. А толпа в это время громко скандировала:
-
Да здравствует Папа! Папа с нами!
Шум был настолько силен, что невозможно было ничего услышать. Спустя несколько минут над площадью все же послышался уверенный голос Иоанна Павла:
-
Я хочу спросить вас всех, может ли перед вами выступить человек, который сегодня приехал к вам из Рима в Ясную Гуру?
Толпа на площади взорвалась новым криком:
-
Может! Мы слушаем!
Вскоре эти слова сменились новым призывом:
-
Ближе к нам, ближе к нам!
Иоанн Павел снова наклонился к микрофону:
-
Вы слышите меня? Я иду к вам!
С этими словами он стал спускаться вниз с помоста по устланным красным ковром ступенькам, а за ним неуверенно последовала монахиня Паулина, держа в руках портативный микрофон. Не дойдя до первого ряда собравшихся перед ним верующих ярдов пятьдесят, он остановился. И все же этот театральный жест породил электрический разряд между Папой и толпой, как это было в 1979 г. Но теперь они застыли в молчании. Папа понял, что можно начинать проповедь.
Он говорил как человек, переживший оккупацию страны и знающий, что такое отчаяние и унижение. И никто не мог упрекнуть его в том, что он не знает нынешних настроений своих соотечественников. И именно поэтому его евангельское обращение могло быть высказано самым простым способом: любовь Христа была гораздо сильнее, «чем все те разочарования и весь тот опыт, который уготовила нам жизнь». Каждый поляк может испытать на себе эту любовь и жить в ней, независимо от политических обстоятельств и выбирая гораздо «большую степень свободы», которая позволяет коренным образом изменить свою собственную жизнь. А преобразование жизни является важнейшей предпосылкой реформы всего общества. Они должны «назвать добро и зло своими именами». Только так можно выстроить «прочные барьеры против наступления деморализации». Затем он спокойно произнес самые главные слова о «фундаментальной солидарности между человеческими существами» как основе жизнестойкости всего общества и важнейшем принципе «морального и социального обновления».
-
Богоматерь Ясногурская, - завершили проповедь слова молитвы, -
помогает нам сохранить надежду.
А когда он медленно поднимался на помост, а потом направился в здание монастыря, возбужденная толпа скандировала ему вслед:
-
Оставайся с нами, оставайся с нами!
ИСКУПИТЕЛЬНОЕ СТРАДАНИЕ
Через полгода после встречи с Агджой Иоанн Павел опубликовал трогательное апостольское послание под названием «Искупительное страдание», посвященное значению страдания в жизни человека. Это была весьма подходящая тема для размышлений в Святой Год, поскольку само человечество было спасено искупительной жертвой Христа и его страданием. Подобная тема всегда была бы кстати в наше время, пишет Иоанн Павел, так как страдание, «кажется, является неотъемлемой и наиболее существенной частью человеческой природы». Споря с некоторыми современными концепциями, Папа пишет, что страдание не есть нечто случайное или такое, чего при желании можно избежать. Страдание есть «одна из точек бытия, в которых человек просто обречен судьбой превзойти себя самого...»
В мире всегда есть страдание, потому что всегда есть зло. И тем не менее христиане верят в изначальное добро творения, потому что зло всегда есть и было «определенным ограничением или искажением добра». Именно поэтому страдание всегда смешано с проявлением как добра, так и зла и заключено в тайне человеческой свободы. Страдание, с библейской точки зрения, является своеобразной формой наказания, однако это наказание представляет собой некую возможность для «возрождения добра в страдающем субъекте», а не просто формой Божественного возмездия. Ни одно описанное страдание не может адекватно выразить тайны вовлеченного в него существа. Как, впрочем, разум не может объяснить нам, что «любовь есть... полнейший источник ответа на вопрос о значении страдания».
Это требует некоего наглядного образа, который Бог «дал нам... в виде креста, на котором был распят Иисус Христос», чьи страдания как человека и как возлюбленного Сына Божия имели «несравнимую глубину и невыносимое напряжение». Величайшим страданием человека является смерть, а смерть есть то, что Христос победил своей «покорностью к смерти», а затем преодолел в результате Воскресения. Страдания в современном мире продолжаются, но страдающий христианин может сравнить свою боль с болью Христа на кресте и тем самым глубже проникнуть в тайну Спасения, что одновременно является тайной человеческого освобождения. Сталкиваясь с подобным освобождением, глубоко страдающая личность открывает для себя совершенно новые измерения жизни как человеческого призвания.
Энциклика «Искупительное страдание» завершается размышлениями по поводу притчи Христа о добром самаритянине. Каждый, кто «останавливается перед страдающим человеком», оказывается в положении доброго самаритянина, который остановился перед страдальцем отнюдь не из любопытства, а исключительно из желания облегчить страдание. Страдание, таким образом, существует и для того, чтобы «освободить любовь в душе человека», и эта любовь является бескорыстным даром чьего-либо Я от имени других людей, в особенности тех, кто пребывает в страдании. «Мир человеческих страданий неизбежно порождает и укрепляет мир всеобщей человеческой любви». Динамика солидарности в страдании является еще одним подтверждением закона Божественного дара, начертанного в человеческом сердце.
МИР И ЦЕРКОВЬ
Празднование Святого Года не могло отвлечь Папу Римского от важных государственных дел и управления Церковью. 10 января 1984 г. были в полном объеме установлены дипломатические отношения между Соединенными Штатами и Святым Престолом - важнейшее событие после десятилетий непонимания и недоразумений, возникших в период от правления президента Франклина Делано Рузвельта до Джимми Картера. Все это время американские президенты опасались налаживать нормальные дипломатические отношения со Святым Престолом из-за возможных нападок со стороны американских протестантов. В ежегодном обращении Папы к дипломатическому корпусу от 14 января того же года при обсуждении атрибутов суверенитета говорилось, что, вступая в какие-либо экономические или региональные союзы, государство тем самым демонстрирует свою солидарность с другими странами. Суверенитет, говорил Папа, является выражением права нации на интеграцию своей культуры.
23 января министры иностранных дел Аргентины и Чили подписали в Ватикане совместную Декларацию о разрешении спора по поводу пролива Бигл. Иоанн Павел II встретился с обоими дипломатами и сообщил, что непременно посетит их страны, как только эта Декларация будет воплощена в жизнь. Три недели спустя, 13 февраля Папа назначил доктора Жерома Лежене, который обедал с ним в мае 1981 г. за несколько часов до выстрелов на площади Святого Петра, в качестве своего представителя на государственных похоронах Юрия Андропова, бывшего руководителя КГБ, наследовавшего от Леонида Брежнева пост Генерального секретаря Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, что фактически означало должность руководителя СССР.
В середине февраля 1984 г. был заключен новый конкордат между Святым Престолом и Итальянской Республикой, который пересматривал Латеранские соглашения 1929 г. и отражал решения Второго Ватиканского Собора по поводу церковного государства. Римско-Католическая Церковь отныне не считалась официальной церковью итальянского государства, религиозное образование в стране становилось добровольным, а государственные субсидии священнослужителям должны были прекратиться к концу 1990 г.
Через четыре дня Папа учредил Фонд Иоанна Павла II для района Сахеля, чтобы хоть как-то помочь развитию пораженного засухой района Африки южнее Сахары. А в Великую Пятницу 1984 г., то есть за два дня до окончания Святого Года, Иоанн Павел написал апостольское послание под названием «Redemptionis Anno» [«В год искупления»]. Оно было адресовано жителям Иерусалима, считающим себя духовными паломниками «в ту землю, где можно было отыскать примирение с Богом». В этом послании Папа предлагал предоставить Иерусалиму «специальный статус, гарантированный международным соглашением», чтобы сохранить его «уникальный и священный характер».
А в Польше военное положение было полностью отменено только 21 июля 1983 г. Неделю спустя на фоне непрекращающихся протестов со стороны Церкви польский Сейм ужесточил контроль правительства над общественной жизнью граждан и расширил сферу действия службы государственной безопасности. 31 августа, в годовщину «Солидарности», в Новой Гуте произошло столкновение между полицией и демонстрантами. 5 октября, то есть шесть недель спустя, Леху Валенсе была присуждена Нобелевская премия мира, но правительство Польши отказало ему в возможности лично получить ее. Папа Иоанн Павел II в своей телеграмме поздравил Валенсу «от чистого сердца» и заявил, что, признав заслуги лидера «Солидарности», Нобелевский комитет признал тем самым «волю и усилия народа, твердо намеренного решить многотрудные проблемы людей труда и всего польского общества в целом посредством мирного и совершенно искреннего диалога и взаимного сотрудничества всех членов общества».
Шесть недель спустя, 21 ноября того же года, польский Сейм утвердил военный комитет «Национальной защиты» и наделил его широкими и «чрезвычайными полномочиями». Через два дня Советский Союз прервал переговоры по контролю над ядерными вооружениями среднего радиуса действия после того, как в Великобританию и Западную Германию начали поступать американские ракеты «Першинг-2», чтобы противостоять советским ракетам «СС-20». Некоторое время спустя после похорон Юрия Андропова польские студенты возобновили демонстрации протеста, добиваясь восстановления в аудиториях и классных комнатах распятий. 6 апреля польское правительство наконец-то приняло соответствующее решение. Руководимые Церковью фонды стали распределять западную помощь в сумме почти 2 млрд. долл., и основная ее часть была направлена на поддержку польских фермеров. Кстати сказать, эти деньги выделялись фермерам только при условии, что польское правительство положительно решит вопрос об иконах и распятиях в студенческих аудиториях.
За одиннадцать дней до окончания Святого Года стареющий восьмидесятилетний чехословацкий кардинал Франтишек Томашек пригласил Иоанна Павла посетить в 1985 г. город Велеград в Моравии, где планировалось большое торжество по случаю 1100-й годовщины со дня смерти святого Мефодия. Выступившие в поддержку визита студенты были жестоко избиты сотрудниками органов государственной безопасности. Правительство Чехословакии поначалу отказало Иоанну Павлу в возможности присутствовать на этом юбилее, однако празднества в Моравии обозначили начало нового подъема движения сопротивления в Католической Церкви Чехословакии.
За две недели до официального завершения Святого Года, в Пасхальное воскресенье 22 апреля 1984 г., Папа Иоанн Павел II объявил о серьезных изменениях персонального состава Римской Курии. Так, например, кардинал Бернарден Гантен, бывший президент комиссии «Справедливость и мир» стал префектом Конгрегации по делам епископов; кардинал Роджер Эчегари был отозван из своего епископата в Марселе и назначен преемником Гантена на посту президента комиссии «Справедливость и мир». Кардинал Эдуарде Пиронио был перемещен из Конгрегации по вопросам религии, где его заменил архиепископ Джером Хамер, бывший помощник кардинала Ратцингера в Конгрегации доктрины веры, в Совет понтификата по вопросам мирян. Недавно назначенный архиепископ Альберто Бовоне получил должность Секретаря Конгрегации доктрины веры, а архиепископ Фрэнсис Аринзе был перемещен из Нигерии, чтобы возглавить Секретариат по делам нехристиан. Старый друг Иоанна Павла архиепископ Анджей Дескур, который все никак не мог поправиться от перенесенного в октябре 1978 г. сердечного приступа, стал почетным президентом Комиссии понтификата по вопросам социальных коммуникаций, а на смену ему пришел американец Джон Фоули, недавно назначенный архиепископом и долгое время являвшийся редактором епископальной газеты в Филадельфии.
Назначение кардинала Гантена на один из наиболее влиятельных постов в Церкви показывало, что Иоанн Павел, с одной стороны, лично доверяет ему, а с другой - вообще отдает предпочтение и оказывает поддержку молодым церквам в Африке. Гантен полностью разделял точку зрения Папы на развитие Церкви и всего мира и был готов работать ради дальнейшей поддержки епископов, строго относиться к их назначению и всемерно содействовать укреплению периферийных епископатов. Кроме того, вверенная ему Конгрегация несла полную ответственность за регулярное посещение епископами Ватикана, что должно было происходить один раз в пять лет.
Через две недели после окончания Святого Года Иоанн Павел II вылетел в Южную Корею в двадцать первое по счету пастырское паломничество и второе в Азию. После непродолжительной остановки для дозаправки самолета в Фэрбенксе, штат Аляска, где он провел торжественную мессу, Папа 3 мая 1984 г. прибыл в Сеул. Посетив Кванджу, Тэгу, Пусан и колонии прокаженных в Сорокодо, он председательствовал в Сеуле на первой в истории Церкви канонизации за пределами Рима. Тогда были канонизированы сто три корейских мученика, погибших за веру в середине XIX в., включая Эндрю Кима Тэгона, первого коренного корейского священника, и Пола Чонг Хасанга, светского миссионера. На следующий день Иоанн Павел вылетел в Порт-Морсби, что в Папуа - Новой Гвинее, где продемонстрировал свои лингвистические познания, прочитав проповедь на пиджин. Паломничество протяженностью в 23 тысячи миль было завершено однодневным пребыванием на Соломоновых островах и двухдневным - в Бангкоке. Это было самое продолжительное путешествие Папы Римского за весь период его понтификата.
В следующем месяце Иоанн Павел вылетел в Швейцарию с шестидневным визитом. Главной целью этой поездки было обращение к участникам Всемирного Совета Церквей (ВСЦ), с которым Папе предстояло выступить 12 июня в штаб-квартире ВСЦ в Женеве. После приезда Папы Павла VI в Женеву в 1969 г. ВСЦ испытывал серьезные трудности. Его Комиссия по вопросам веры и порядка по-прежнему продолжала весьма серьезные теологические изыскания и тщательно готовила главное международное исследование под названием «Крещение, Евхаристия и Служба». Именно политика - связи между странами Востока и Запада, а также их отношение к странам «третьего мира» - стала причиной резкой критики Всемирного Совета Церквей. Русская Православная Церковь и ее участие в ВСЦ и прежде всего приспособленческая позиция центрального офиса ВСЦ в Женеве сделали ВСЦ совершенно глухим к требованиям верующих христиан в коммунистических странах. Ассамблея ВСЦ 1983 г. в Ванкувере (Британская Колумбия) так и не решилась осудить вторжение советских войск в Афганистан и приняла резолюцию, которая являлась хрестоматийным примером поиска морального равенства между советской оккупацией этой страны и западной поддержкой сопротивления афганского народа.
В «третьем мире» широко распропагандированная ВСЦ «Программа борьбы с расизмом» всячески воодушевляла и поощряла революционную борьбу против правящих режимов в Родезии и Южной Африке. В 1982 г. Центральный комитет ВСЦ назвал Австралию, Бразилию, Канаду, Чили, Колумбию, Гватемалу, Мексику, Новую Зеландию, Парагвай, Филиппины, Пуэрто-Рико и Соединенные Штаты Америки в числе стран, где происходит нарушение прав этнических меньшинств. Вместе с тем ВСЦ отказался осудить уничтожение сандинистами Никарагуа индейских деревень племени мискито на Атлантическом побережье и их насильственное выселение из родных мест.
Обращение Иоанна Павла подчеркнуло особое значение теологического диалога, необходимого для создания «несовершенного, но тем не менее реально существующего единства между нами». Требование христианского единства, по словам Папы, является результатом не схоластических переговоров, а вполне конкретных дел, историческим выражением единства, которое уже давно существует между христианами благодаря их общему обряду крещения. Это поддерживает «откровенное и дружественное» убеждение католической Церкви, что «руководство епископа Рима гарантирует единство и верность апостольской традиции и вере Святых Отцов». «Быть в сообществе с епископом Рима» означает быть в сообществе со всеми христианами и с самим Христом, жаждавшим единства для всей Церкви. Это было главной трудностью для всех членов ВСЦ, заключил Иоанн Павел, но если экуменическое движение действительно руководствуется Святым Духом, то все сложные вопросы могут быть решены общими усилиями всех последователей Христа.
Обсуждая «роль общины в экуменическом движении», Иоанн Павел постоянно подчеркивал необходимость соблюдения религиозных свобод, которые сами по себе не занимают подобающее место в последней повестке дня ВСЦ. Папа также отстаивал точку зрения, что христианские сообщества не должны «поддерживать насилие» как средство достижения социальных перемен. Не упоминая о спорах ВСЦ по поводу «справедливости и мира», Иоанн Павел предложил альтернативное видение деятельности Церкви в мире, построенное на «защите человека, его достоинства его свободы, его неотъемлемых прав, а также права на полноценный смысл жизни».
Менее чем через месяц Иоанн Павел II завершил свои давние размышления над природой христианского страдания. Отец Ежи Попелюшко ехал на машине из Быдгоща в Варшаву поздно вечером 19 октября 1984 г., когда его остановили три агента государственной безопасности. Они избили его до смерти, а затем бросили изувеченное тело в Вислу неподалеку от города Влоцлавек. Польское государственное радио объявило на следующий день, что священник бесследно исчез и скорее всего был похищен вымогателями. Тысячи поляков стали стекаться к костелу, в котором служил Попелюшко, и где каждый час проводились мессы о его спасении. Туда пришел даже Лех Валенса и стал умолять верующих не предпринимать насильственных действий. В течение десяти дней вся территория вокруг костела и прилегающие к ней улицы были заполнены десятками тысяч людей, опасавшихся самого худшего.
Их опасения подтвердились во время мессы 30 октября, когда было получено известие, что тело отца Ежи Попелюшко найдено в Висле. Один из местных священников, отец Антонин Левек, старый друг Попелюшко, обратился к собравшимся в костеле верующим, чтобы они почтили память его друга и не отвечали насилием на это злодеяние. Затем отец Левек сказал, что «происходит нечто чрезвычайно важное...» Все вместе они трижды повторили хором вслед за священником:
- «
И остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим... И остави нам долги наши, яко же и мы оставляем...» - Это было христианским ответом на нечестивые преступления злобных убийц.
После этого тысячи рабочих-металлургов, капелланом которых был Попелюшко, единодушно подписали петицию в адрес кардинала Глемба (который, кстати сказать, имел несколько неприятных столкновений с молодым священником), испрашивая его разрешения похоронить отца Ежи на подворье костела Святого Станислава Костки, а не на местном кладбище. После встречи с делегацией рабочих и с матерью отца Попелюшко Примас Глемб великодушно согласился сделать исключение для мученически погибшего священника. Отец Попелюшко, верный соратник движения «Солидарность», был похоронен возле костела 3 ноября 1984 г., а заупокойную мессу отслужил сам Примас, вокруг которого собралась многотысячная толпа верующих, заполонившая все прилегающие к костелу улицы. Проповедь кардинала Глемба, по отзывам одного из очевидцев, была «сухой» и «невыразительной». Главные эмоции, которые ощущали все присутствующие, а также невидимую связь с Римом выразил один из седовласых старших помощников ксендза в церкви. Патетически воздав хвалу невинно убиенному молодому священнику, помолившись за него, он поблагодарил Папу Иоанна Павла II, который «был доволен работой священника», а также отдал должное лидеру «Солидарности» Леху Валенсе и всем тем, «кто преданно служил идее солидарности». Свое эмоциональное выступление он закончил следующими словами:
-
Один священник умер, но на его место придут тысячи других священников, которые продолжат его благородную деятельность во славу Господа Бога и на благо своего Отечества.